Птичьи крики_часть 2

[devyatihvostaya]

Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер», Гарри Поттер (кроссовер)
Основные персонажи: Драко Малфой, Гарри Поттер
Пэйринг или персонажи: Драрри/Гарридрака (кому как больше нравится)
Рейтинг: R (а может PG13, х.з. короче)
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Даркфик (мой любимый набор)
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: планируется Миди, написано ?? страницы
Кол-во частей: ?
Статус: в процессе

Дисклеймер:
- Каково это жить в одиночестве, а, Поттер? В одиночестве и отчуждении?
От вопросов Малфоя по спине Гарри побежал холодок. В его словах чувствовалась уязвленность или даже обида, перемешанная с безжалостностью и болезненным интересом. Он действовал, как ребенок, отрывающий мухам крылья и наблюдающий, как они беспомощно ползают и трепещут обрывками крыльев, не понимая, почему не могут взлететь. Вот такая невинная детская жестокость, продиктованная неподдельным интересом.

Примечания автора: Очередные страдашки и рефлексия. Штоподелать...

Крик третий

Крик третий
— Я умираю. Понимаешь, Малфой, у-ми-ра-ю, — Гарри пьяно рассмеялся.
— О, посмотри-ка, кто проснулся, — пробормотал Драко, разглядывая Поттера остекленевшим взглядом. — Все мы смертны, Поттер, и хватит перетягивать одеяло на себя. Вечно ты то умираешь, то тебя убивают. Но почему-то всё никак не умрёшь. Даже обидно. Обманываешь надежды честных людей.
— Не-е-ет, сейчас всё по-настоящему, — настаивал на своем Гарри, тщетно пытаясь поймать убегающий от него стакан. — Я скоро умру.
— Конечно, — скептично отозвался Малфой. — Посмотри на себя, Поттер, ты здоров как бык, хоть бы мешки под глазами, что ли, появились. Нагло пышешь здоровьем. Чтоб тебя дементоры побрали, баловень судьбы.
— Тебе бы такой судьбой хотя бы неделю прожить, повесился бы на любимом канделябре Вальбурги Блэк, — обиделся Гарри. Драко был с ним не согласен и тоже решил обидеться. Через пару минут Гарри, видимо, обдумав что-то своё, выдал: — А хочешь, я покажу тебе его?
— Кого? — уточнил Драко, потерявший нить разговора и забывший, почему они, собственно, сидят молча.
— Ну, любимый канделябр, — закатил глаза Поттер.
— А, покажи! — махнул рукой Малфой.
— Только идти придется пешком, — уныло развёл руками Поттер. — На трансгрессию меня не хватит.
Драко молча выбрался из-за столика и уверенно встал, всем своим видом показывая, что он готов ко всему. Из паба они буквально выкатились, держась друг за друга.
Следующие несколько часов практически бесследно выпали из памяти Гарри, но обнаружил он себя уже дома. Они с Малфоем сидели в прихожей на полу и практически задыхались от смеха. Драко держал в руках его старый ботинок и то и дело повторял: «гав-гав», отчего смеяться хотелось ещё больше. После очередного «гав-гав» Драко повалился на него, и они продолжали смеяться уже лёжа на полу. Как они оказались дома, Гарри так и не вспомнил.
— У тебя есть что-нибудь выпить? — спросил Малфой, тяжело дыша. — Мне кажется, мы рано ушли из паба.
— Где-то на кухне была бутылка другая чего-то крепкого, — ответил Гарри, разглядывая темноту потолка и вспоминая, где может находиться запасы алкоголя.
— Так чего же мы ждём? Веди меня, а то я не достаточно пьян для… — начал было Драко, но резко замолчал, издав короткий, но сочный стон разочарования.
— Для чего? — просто так спросил Поттер, не особо надеясь на ответ.
— Не важно, друг мой, это абсолютно не важно. И слава Мерлину, что ты не понимаешь о, чём я говорю, — меланхолично ответил Малфой, поднимаясь на четвереньки, а затем выпрямившись целиком. Он подал руку, и Гарри, ухватившись за неё, тоже встал.
Они побрели на кухню, опираясь на стены. Малфой тут же бухнулся в кресло у очага и с апломбом посмотрел на Гарри, махнув ему рукой.
— Ну, чего ты ждёшь?! — тоскливо спросил он. — Давай, ищи своё пойло.
Гарри принялся шарить по полкам и шкафам, но нашёл только кондитерский ром и десертное красное вино. Он выставил обе бутылки, о существовании которых и вовсе не подозревал, на стол перед Малфоем. Тот скривился от омерзения, но кивнул:
— Что же, если в этом треклятом доме нет ничего лучше, то сойдёт и это.
Гарри откупорил бутылку вина, оставив кулинарный ром на потом, когда уже действительно станет всё равно, что пить. Малфой сразу осушил свой бокал. Какое-то время они ещё сидели на кухне, болтая о всякой ерунде, Гарри даже сам не понимал, о чём они говорят, просто отвечая на вопросы, но внезапно Малфой замолчал.
— Покажи, — спустя пару минут сказал Драко, когда Поттер стал уже задрёмывать на жестком стуле.
— Что ты хочешь посмотреть? Если ты про любимый канделябр Вальпурги, то я его выдумал, так что… — пробормотал Гарри, не открывая глаз.
— Да нет же, идиот, я про комнату, — раздражённо отмахнулся Малфой. Гарри резко выпрямился и с подозрением посмотрел на Драко, понимая, чего он хочет. Это было так внезапно и шокирующе, что он не сразу нашёлся. Зато сон как рукой сняло.
— Нет, — Поттер отчаянно затряс головой, пытаясь всем своим видом показать, что он против. — Этого никогда не будет.
— Покажи, или я сам посмотрю, — жестко припечатал Малфой, трезвея на глазах.
— Не посмеешь, — Гарри внезапно охватило отчаянье. Он знал, на что способны Малфои, и Драко посмеет, ещё как посмеет.
— Вот как? — Малфой мерзко осклабился и подскочил на месте. Он будто и не пил вовсе. Гарри поразился его ловкости, и хотел выхватить палочку, но она запуталась в складках пиджака. Драко к тому времени уже сбежал из кухни. — Где она? На каком этаже? Полагаю, на третьем, эти старые дома такие предсказуемые!
Гарри охватил ужас, он почувствовал, как его ноги будто сковало льдом. Мысль о том, что Малфой доберётся до обители его боли, до центра его мук, просто впечатывала в стул. Он будто окаменел. Время замерло, Поттер не слышал ни шагов Малфоя по скрипучим полам Блэк-холла, ни собственного сердца. Всё умерло в этой тишине.
— Поттер, там ничего нет, — послышался крик Малфоя с лестничной площадки. — Ты разочаровал меня. Я ожидал чего-то шокирующего и провокационного.
В малфоевских словах было столько цинизма, что Гарри захотелось съездить ему по морде. Это придало ему сил, и он выбрался из кухни на ещё онемелых ногах. Ступенька за ступенькой, он приближался к тому, чего он давно избегал, от чего прятался. Малфой встретил его на площадке третьего этажа.
— Я тебя убью, — зло зашипел Гарри, сжимая кулаки.
— Расслабься, Поттер, я не настолько ублюдок. Я туда не заходил, даже не знаю какая из этих дверей та самая, — с усмешкой заявил Малфой. Поттер замер, переставая понимать происходящее.
— Зачем? — вырвалось у него, чувствуя, как слёзы злости наворачиваются на глаза. — Зачем ты это сделал?
— Чтобы ты пришёл сюда, чтобы ты сам посмотрел на эту дверь. Чтобы увидел, что в той комнате действительно ничего нет. Ты должен это сделать, Поттер, иначе так и будешь стонать, как последняя тряпка о своих проблемах, — Малфой скривился, корча унылое лицо и завыл: — У меня убили жену и детей, о какой же я бедный и несчастный! Пожалейте меня кто-нибудь! Я страдаю! Никто не сможет пережить такое горе!
Поттер не выдержал. Мощный апперкот и Малфой упал на пол, прямо ему под ноги. Гарри не почувствовал облегчения, только тупую усталость и наливающуюся тяжесть кулака. С пола послышался булькающий смех. Гарри перевёл взгляд на Драко. Тот буквально давился смехом, утирая кровь из разбитого носа и разглядывая свои окровавленные пальцы.
— Что, Поттер, правда глаза колет? — гнусаво спросил Малфой, резко перестав смеяться, и помогая себе руками встать с пола, оставляя на нём кровавые отпечатки ладоней. — Разве ты не жалеешь сам себя? Вся эта твоя публичная бравада и угрюмость. Разве это не для того, чтобы тебя все жалели? Разве это не для того, чтобы все вокруг обсуждали тебя, и говорили: «У Поттера такое горе, такое горе, нужно позаботиться о нём»?
Малфой смотрел прямо в глаза, по его лицу стекала кровь, пачкая его дорогой костюм. Он ни на секунду не потерял самообладания, приобретя ещё больше надменности. Он считал себя правым. Чего нельзя было сказать о Поттере.
— Нет, — тихо произнёс Гарри.
— Нет?! — насмешливо переспросил Драко. — Так чего ты стоишь здесь и хнычешь как девчонка? Ты боишься этой комнаты? Очнись, Поттер, это всего лишь комната. За её дверями скрываются лишь твои воображаемые монстры!
— Ты не понимаешь! — зло выкрикнул Поттер, мечтая снова ударить Малфоя, за все сказанные слова. За то, что он, мать его, прав. За то, что Малфой не может быть прав, не должен быть прав. Но он был.
— Ты. Ничего. Обо мне. Не знаешь, — зашипел Драко, сузив глаза. Гарри опешил, ему стало страшно. — Ты не знаешь, что знаю я. И довольно на этом.
От его слов веяло замогильным холодом, и Поттер молчал.
— Так ты откроешь сегодня эту чёртову дверь, или мы будем здесь стоять до утра? — как ни в чём не бывало спросил Драко, смазывая большим пальцем подсыхающий сгусток крови на верхней губе.
— Нет, — упрямо заявил Гарри. Малфой посмотрел на него с презрением, и сделал то, чего Поттер никак не ожидал от него. Или ожидал, но не хотел верить. Драко быстро шагнул к той самой двери, безошибочно угадав её, и толкнул. Дверь со скрипом неохотно повернулась на петлях, обнажая недра комнаты. Гарри замер, с ужасом глядя то на Малфоя, то на чёрный прямоугольник. Ад разверзся перед ним. Ад притягивал к себе.
Драко со стоном закатил глаза и первым вошёл, тут же потерявшись в темноте.
— Как я и думал, ничего особенного, — скучающим тоном сообщил он.
— Только не для меня, — прошептал Поттер, и, стараясь выкинуть все навязчиво кружащие мысли из головы, зашёл следом.
Комната действительно не имела ничего общего с той, которую он запомнил. Та ужасная картина до сих пор стояла перед глазами, накладываясь на то, что он видел сейчас. Это разрывало его изнутри, немыслимые, немыслимые образы вновь обрубали тоненькие нити скрепляющие лоскуты души. Вон там, на гладко застеленной кровати Гарри видел Джинни. Её бледное лицо словно луна — единственное светлое пятно в этой тьме. Вот её рука плетью свисает с края кровати, а на полу валяется её палочка. Её когда-то рыжие волосы, слиплись в чёрные сосульки. Вот скинутое одеяло в тёмных разводах. Перевёрнутая мебель; треснувшее зеркало — в точности так же как его душа. Ничего этого сейчас не было. Ничего и никого. Но память жива. Память — предательница, создающая химеры, стирающая налёт пыли с воспоминаний. Будто окунулся в думосбор.
Он закричал от невыносимой боли, но горло сдавило спазмами.
Он заплакал.
Раны так и не затянулись. Он видел перед собой бледные личики Джеймса и Ала, с посиневшими губами и неподвижными распахнутыми глазами, глядящими на него с немым укором. Ночные кошмары наяву.
Ноги сами подкосились, и Гарри опёрся на стену рукой, сквозь туман слез он ничего не видел. В голове билось только одно слово: «Беги».
Беги, беги, беги…
Он попытался сбежать из комнаты, спотыкаясь о ковёр, цепляясь ногой за стул, натолкнувшись на Малфоя. Силы оставили его, он так и повис на чужих руках. Крепких руках. Гарри, кажется, перестал видеть и слышать, проваливаясь в белую ватную пустоту.
— Прости, прости, прости… — слышалось ему откуда-то издалека. Бесконечное прости, и крепко сжимающие его руки.
— Не могу, — тихо отвечал он на каждое прости. — Я ничего не могу.
Всё повторялось вновь. Его мать на руках у Снейпа, каштановые волосы обрамляющие белое лицо. Джинни на его собственных руках, кровь, стекающая по белой руке. Проклятье и бессмыслица.
Он был рад, что скоро умрёт. Ему не нужно никакое кольцо. Он просто должен умереть.
Он и так не живёт.
Но крепкие руки держали его до сих пор. Не отпускали. Тёплые руки. Так уютно и спокойно. Белая ватная пустота вокруг.
***
Гарри проснулся внезапно, волна лёгкой эйфории накрыла его с головой, он бессознательно улыбнулся. Что-то горячее обжигало ему щёку. Он вздохнул и нехотя посмотрел сквозь ресницы. Это была чья-то спина, на фарфоровой гладкой коже которой под лопаткой красовалась родинка. Единственная. Он видел её краем глаза. Не было ни страха, ни удивления. Возможно, досада. После смерти Джинни у него никого не было. Он никогда не задумывался о новых отношениях. Единственное, что смущало в такой необычной ситуации — он не мог вспомнить, как оказался в этом положении. Поттер попытался восстановить события вчерашнего вечера, но воспоминания обрывались на том, как он ударил Малфоя. Дальше чернота, огромное ничто. Будто какой-то искусник наградил его хирургическим обливейтом. Он снова вздохнул и попытался осмотреться. Комната определённо принадлежала блэковскому особняку. А тело под его щекой было определённо мужским. Во всяком случае, женственности в нём было ни на грам. А короткая копна платиновых волос, замеченная мельком, заставила ненадолго усомниться в собственном рассудке. Конечно, он догадался, что это Малфой. Но как такое могло произойти с ним? Внутри что-то оборвалось, и Гарри почувствовал облегчение.
— Я чувствую, что ты проснулся, Поттер, — малфоевский голос застал его врасплох. — А теперь соизволь убрать свои руки с моего зада и перестань пускать слюни мне на спину.
— Извини, — осипшим голосом прошептал Гарри, поспешно скатываясь с него и переползая на дальний конец кровати. — Я не знаю, как это получилось, извини…
Драко, лежавший на животе, лениво развернул лицо к нему, ехидно спросив:
— Тебе рассказать, как это получилось?
— Да… то есть, нет, — Гарри заторможено разглядывал его, пытаясь привести мысли в порядок. — Я хочу сказать, что ничего не помню.
— Удобно, — немного подумав, ответил Драко и сел. — Слегка неожиданно, но не смертельно.
— Я не понял, — Гарри нахмурился, с силой потерев лицо рукой. Малфой встал, подхватив белую рубашку в бурых разводах, и с какой-то грустью посмотрел на Поттера.
— Ты такой же, как и все, — сказал он с ироничной улыбкой, натягивая сорочку на себя. Странные пятна явно ему не нравились, поэтому он брезгливо поморщился, вздохнул и продолжил: — Начинаешь нести чушь про то, что не знаешь как это произошло, что не хотел этого делать, что ничего не помнишь. Удобные отговорки. Я сам когда-то ими пользовался. Даже не думал, что и со мной такое произойдёт. В общем-то, я от тебя другого и не ждал.
Гарри не знал, что на это ответить, поэтому молча наблюдал за тем, как полуобнажённый Малфой в лучах утреннего солнца пытался отыскать остальные части своего гардероба, и думал о том, что странно получать удовольствие от процесса наблюдения за Драко. Наконец Малфой остановился, поджав губы и озадаченно прищурился. Поттер поднялся с постели, подобрал с пола чужой галстук и подошел к нему.
— Давай сюда свою рубашку, — сказал он, бесцеремонно расстегивая верхние пуговицы. — В таком виде она никуда не годится. Я отдам её Критчеру.
Малфой поймал его за руку, обжигая сталью глаз. Тишина в комнате была такая густая, что Поттеру показалось, будто она противно пищит.
— Зачем ты это делаешь? — неожиданно спросил Малфой. Гарри показалось, что из-за писка в ушах он не расслышал начало фразы. Но ему лишь показалось. В вопросе Малфоя не было никакой недосказанности.
— Не знаю, — пожал плечами Гарри, осторожно освобождая руку. — Потому что хочу. Я уже давно ничего не хотел.
-Я тебя знаю, Гарри. И ты не такой, — Драко отвёл глаза в сторону, выпустив Поттера. — Эта история не для тебя. Ты не должен…
— Откуда тебе знать, что я должен? — слегка резко спросил Гарри, более настойчиво цепляясь за пуговицы. Малфой молчал. Дойдя до последней пуговицы Гарри замер, тупо разглядывая свои руки и тихо-тихо сказал: — Со мной в последнее время происходит что-то не то. И… Я устал. Просто не уходи сейчас, ладно?
— Не думаю, что я тебе сейчас нужен, — грубо и нервно ответил Драко, ловко застёгиваясь обратно, и не сделав ни одной попытки взглянуть на Поттера. Его глаза оставались кристально холодными и пустыми. Гарри умоляюще посмотрел на него, цепляясь за край рубашки, но Малфой лишь поджал губы. Поттер, обречённо вздохнув, протянул галстук.
— Увидимся, — коротко бросил Драко, подходя к двери и наскоро накидывая галстук.
— Да, — кивнул Поттер, и уже когда Малфой схватился за ручку двери, сказал: — Я действительно ничего не помню. И это неприятно. Я бы хотел вспомнить…
Малфой замер в проёме двери, обернулся на Гарри и смерил его странным взглядом. Ничего так и не сказав, он ушёл.
***
Выходные прошли ужасающе болезненно и скучно. Голова не переставала гудеть как колокол, а писк в ушах постоянно преследовал Гарри. Такого дикого опустошения он не испытывал уже давно, поэтому списал всё на внезапное сильное похмелье. Антипохмельное зелье не помогало. Он с нетерпением ждал понедельника, чтобы окунуться с головой в работу. Но и в понедельник голова отказалась переставать гудеть. Он весь день просидел в кабинете, но после обеда чувствовал себя слегка разбитым, будто обошёл кругом пол-Лондона. К нему в кабинет неожиданно, в прочем, как и всегда, ворвалась Гермиона.
— Где ты был?! — она негодующе всплеснула руками и упёрлась в него взглядом прожжённого дознавателя. — Я тебя целый час прождала в кафе!
— А разве мы об этом… — Гарри натужно ворочал мозгами, пытаясь вспомнить, когда это они успели договориться о встрече. Но Гермиона опередила ход его мыслей, предъявив бумажный самолётик, на котором было накарябано: «Хорошо. Буду в двенадцать» его почерком. Поттера внезапно посетило неприятное озарение. — Извини, я заработался и не посмотрел на часы. Прости меня.
— Что с тобой происходит? — сощурилась Уизли, хватая со стола конфету и не глядя засовывая её в рот. — Ты как-то странно выглядишь.
— Всё нормально, — отмахнулся Гарри, разглядывая беременную Гермиону, которая от волнения перестала себя контролировать. Его так и подмывало рассказать ей о своих догадках, но он почему-то промолчал.
— Ты поговорил с Малфоем? — сделав вид, что поверила, спросила подруга.
— Да. То есть, нет. Мы не успели обсудить этот вопрос. Но, кажется, я начинаю находить общий язык с Малфоем. Обещаю тебе, что в скором времени мы всё обсудим, — обезоруживающе улыбаясь, сказал Гарри. Гермиона недовольно хмыкнула.
— Имей в виду, что я это просто так не оставлю, Гарри Поттер, — она хмуро на него посмотрела и удалилась из кабинета, прихватив с собой ещё парочку конфет.
Гарри со стоном откинулся на спинку кресла. Перспектива вырисовывалась мрачная. Ещё один эпизод выпал из его памяти. Голова продолжала гудеть, а в ушах по-прежнему слышался монотонный писк. Это могло значить только одно — смерть, наконец, показала своё лицо.
— Маргарет! — позвал секретаршу Поттер. Девушка спустя пару секунд появилась в дверном проёме.
— Шеф?
— Я куда-то сегодня выходил? — потирая бровь, спросил Гарри.
— Да, — настороженно ответила девушка. — Вы вернулись буквально двадцать минут назад. Вы не сказали куда уходите, но я думала, что вы пошли обедать с миссис Уизли. Она присылала самолётик.
Гарри ещё надеялся, что он хотя бы провёл все это время в кабинете. Но получалось так, будто он куда-то уходил. И не на встречу с Гермионой. Куда он мог уйти и зачем?
— Я сейчас снова уйду по личным делам. Меня нет ни для кого, — отчеканил Гарри, поднимаясь с места.
— Хорошо, мистер Поттер. Что мне передать Министру? — мило улыбнулась Маргарет. Но Гарри видел, что улыбается она натянуто.
***
— Мистер Смит, вы что-то хотели? Может вы что-то забыли у доктора Монро? — Гарри сначала не понял, что медсестра обращается к нему.
— Вы это мне? — тупо спросил он. — Вы ни с кем меня не путаете?
— Конечно вам, мистер Смит, — с добродушной улыбкой отозвалась медсестра. Но Гарри почувствовал, что она его несколько жалеет и сочувствует. — Вы были в нашей клинике буквально пару часов назад. Если вы забыли, то доктор Монро поставил вам следующий приём на завтра на шесть вечера, — сверившись с бумагами, добавила она.
Гарри растерянно кивнул и вышел на улицу. Ему стало по-настоящему страшно. Нет, он не боялся смерти как таковой, но забвение… Сколько всего из своей жизни он уже не может вспомнить? Как давно эти провалы? Больше всего на свете он мечтал забыть ту страшную ночь, но этого никогда не произойдёт, Гарри знал это точно. Зато повседневная жизнь рассыпалась прахом, окутывалась туманом. Смерть становилась ближе с каждой секундой, с каждым новым провалом в памяти, безжалостно сокращая отведённое на жалкое существование время. Смерть давно ждала его. Она жаждала его, нетерпеливо высасывала. И наказывала за слишком долгое ожидание. Хладнокровно и расчётливо. Гарри уже не верил, что её можно хотя бы чуть-чуть отдалить. Она рано или поздно всё равно получит своё, но Гарри уже столько раз её обманывал. Смерть больше не купится на дешёвые уловки.
Ему нужен Малфой и его кольцо, чтобы вновь утереть Смерти нос. Но хочет ли он этого? Зачем вновь продлять страдания? Зачем всю жизнь вспоминать то, что хочешь забыть?
Но он уже обещал Гермионе, что попробует со всем справиться. Он должен хотя бы попробовать. Ведь если не получится с Малфоем, то он спокойно может умирать.
***
— Это поразительно, мистер Смит! — высокий доктор средних лет в толстых старомодных роговых очках, со счастливой улыбкой разглядывал какие-то полупрозрачные картинки вот уже двадцать минут. — Это поразительно!
— И что же поразительного, доктор? — сдержано поинтересовался Гарри, теряя всякое терпение.
— Что? — доктор Монро поднял голову на него, и улыбка тут же сошла с его вытянутого лица. — Простите, Гарри, — сконфуженно ответил он. Поттер натянуто улыбнулся и снова помрачнел, спросив:
— Так что же такого поразительного вы нашли в моей голове?
— Понимаете, Гарри, вся ваша лимбическая система, вся! Поражена новообразованием неизвестного мне типа. Особенно пострадал гиппокамп. Вот посмотрите это на свет, — доктор сунул один из снимков, и Поттер послушно посмотрел через него на лампу. — Видите?
— Что я должен видеть? — спросил Гарри, разглядывая свою голову в разрезе.
— Тёмные области! Они будто сеть — окутывают гиппокамп, и словно гидра охватывают все лимбические отделы, — с плохо скрываемым возбуждением ответил Монро, тыча пальцем в центр мозга, где действительно было какое-то тёмное пятно. — Это невероятно, я с таким сталкиваюсь в первый раз! Вы уникальны, Гарри!
Поттер, которому до чёртиков надоело быть всегда уникальным, ни капли не разделял восторга Доктора. Но Монро всё не унимался:
— Это новое слово в науке. Это расширит наши знания о мозге! Такой структуры новообразований ещё никто не видел, кроме меня!
— Погодите, доктор, — растерянно буркнул Поттер, кладя ничего не говорящий ему снимок на стол, и ткнув в него пальцем, — вы хотите сказать, что не знаете, как это лечить?!
— Нет! — радостно воскликнул Монро.
— Чему вы радуетесь? — уточнил Поттер, мрачнея. — Разве это хорошо, что от этой болезни я могу не вылечиться?
— Э-э-э, конечно нет, мистер Смит, — Монро испуганно замахал руками и съёжился, будто Гарри собирался его ударить. — Конечно, в этом нет ничего хорошего. Извините меня, пожалуйста, я вёл себя некорректно.
— Не важно, — отмахнулся Гарри. — Лучше скажите, на что я могу рассчитывать, у меня есть шансы?
— Но мы даже не знаем что это такое и опасно ли оно, — жалобно вскинулся доктор. — Я не могу ничего обещать. Необходимы исследования.
— Поверьте мне, мистер Монро, эта штука убьёт меня в ближайшем будущем. Это я могу вам сказать со стопроцентной точностью. Я теряю память! — зло бросил Гарри.
— Ну, это понятно, — вставил Монро. — Задет гиппокамп…
Но тут же пожалел об этом. Гарри взорвался:
— Ничего не понятно! Вы ничего не сможете сделать! Вы даже не знаете, откуда она взялась!
— Нужны исследования, мистер Смит. Я назначу вам анализы. Вы сдадите их, и мы определимся с возможным лечением. Мы узнаем, что это такое и обязательно что-нибудь придумаем, — Монро пытался говорить с воодушевлением, но дрожь в голосе его подводила.
— Сколько времени уйдёт на исследования?! Недели? Месяцы? — Гарри гневно сверлил доктора взглядом. В общем-то, Монро не был ни в чём виноват, но Поттеру было всё равно. Он терял надежду. Ведь выходило, что Малфой его последний шанс.
— Возможно, — неуверенно пожал плечами доктор. — Этого вам никто не скажет.
— У меня нет столько времени ждать, — Гарри откинулся в кресле, устало массируя глаза. Он размышлял над возможными перспективами, и Монро старался не мешать ему думать. Лишь изредка покашливал, раскачиваясь на стуле, вновь и вновь разглядывая поттеровские снимки головы. Наконец Гарри решился: — Я отказываюсь от лечения и от исследований.
— Но… — доктор Монро замер, перестав раскачиваться. Его счастливая улыбка перетекла в выражение крайнего удивления, казалось, будто его глаза сейчас выдавят толстые стёкла очков. — Но вы не можете!
— Могу, — сказал Гарри, вставая со стула. — Могу и сделаю.
Он направил палочку на ещё больше удивившегося доктора, и коротко бросил: «Обливейт». Глаза доктора на мгновение затуманились. Поттер быстро собрал со стола снимки и засунул их за пазуху пиджака.
— Добрый день, вам назначено? — озадачено спросил Монро, пытаясь разглядеть внезапного гостя.
— Нет, — ответил Гарри и приложил доктора Конфундусом.
***
— Всё хуже, чем я ожидал, Гарри, — расстроенно сказал Мак-Кинли, положив, наконец, снимки, которые приволок Поттер. — Оно быстро распространяется. Слишком быстро. Боюсь, у нас всего полгода.
— А провалы в памяти? Можете что-то с этим сделать? — с надеждой спросил Поттер, сжимая кулаки.
— Боюсь, что это не в моих силах, — печально ответил Мак-Кинли. — И у меня для вас ещё одна плохая новость…
— Разве может быть что-то хуже этого? — горько усмехнулся Гарри, прохаживаясь по кабинету взад-вперёд.
— Думаю, может, — кивнул доктор. — Я обязан отстранить вас от исполнений обязанности главы Аврората по причине профнепригодности.
— Что?! Гордон, что ты такое говоришь?! — Поттер резко остановился, схватившись обеими руками за спинку кресла и внезапно перейдя на неформальное обращение. — Профнепригодности? Ты не отстранял меня от работы даже тогда, когда я не мог самостоятельно сходить в туалет из-за перелома позвоночника. Даже после того, как ты собирал меня из мелких ошмётков, размазанных по стенкам. Даже после… убийства Джинн и детей, когда я не мог адекватно реагировать на действительность. Почему сейчас, Гордон?! Почему сейчас? Когда я больше всего боюсь потерять последнее, что у меня осталось — мою работу. У меня ведь больше ничего нет. Только работа.
— Гарри, успокойся, — Мак-Кинли жалобно посмотрел на Поттера и горестно вздохнул. — Да, я не отстранял тебя раньше. Но данный пункт прописан в моём магическом контракте с Авроратом. Я должен отстранить любого аврора, который больше не может исполнять свои обязанности. Думаешь, мне очень уж хочется тебя отстранять? Но твоё состояние не позволяет тебе больше выполнять свою работу.
— А сломанный позвоночник позволял мне выполнять свои обязанности?! — зло вскричал Гарри, теряя остатки самообладания, которого в последнее время было всё меньше и меньше. — А намотанные на дверную ручку кишки позволяли?!
Мак-Кинли опустил глаза, пожёвывая нижнюю губу. Гарри понял, что высказался слишком жёстко и грубо.
— Извини, Гордон, — немного успокоившись, буркнул Поттер, и устало сел в кресло.
— Раньше я знал, что ты зубами выгрызешь себе право жить. Я знал, что ты выкарабкаешься из любой ситуации, и помогал всем, чем мог. Сейчас я вижу человека, которому не дорога жизнь. Человека, который при любой удобной ситуации подставит грудь под Аваду, или не уйдёт с траектории смертельного заклятья. Ты жаждешь умереть, Гарри, а я не могу позволить другим рисковать собой, спасая тебя. Они же все ради тебя подставятся! Они же как дети — наивные и доверчивые!
Гарри смотрел на доктора ошеломлённо, только сейчас догадавшись, что он мог в действительности сотворить из собственных эгоистичных побуждений.
— Не думай, что я отстраняю тебя только по этой причине, — вздохнув, сказал Мак-Кинли. — Потеря памяти — тоже немаловажный фактор.
Поттер молча разглядывал свои руки, не зная, что ответить. Мак-Кинли был прав во всём. Он даже смог просчитать его поведение в критической ситуации. Надо сказать, просчитал очень даже точно.
— Скажи что-нибудь. Опровергни мои слова. Убеди меня, что такого не будет, — доктор протёр свои очки, водрузил их обратно на переносицу и очень внимательно посмотрел на Гарри. Поттер понял, что ему дают ещё один шанс, и его нельзя было упустить.
— Начнём с моей памяти, — Гарри поёрзал в кресле, устраиваясь удобнее. — Как я сам установил, если я чего-то не помню — это ещё не значит, что в этот момент я не могу полноценно функционировать. Несколько случаев показали, что я вполне вменяемо себя вёл, неотличимо от тех моментов, когда я себя помню. Вот, например, в последнем из провалов я, похоже, догадался, что со мной происходит и пошёл записываться к магловскому доктору на обследование. Когда же я обнаружил, что у меня случился этот провал, я повторил всё то же самое. Даже ту же самую больницу выбрал. Думаю, провалы в памяти никак не повлияют на мою оперативную работу. Надо только научиться их отслеживать.
— Это мы ещё обсудим с тобой, — кивнул Гордон. — Но как насчёт всего остального?
— Хочешь, я дам тебе непреложный обет, что не буду намеренно подвергать свою жизнь опасности, тем самым подвергая опасности жизни моих подчинённых? Тебе хватит такого ответа? — доктор прищурился, недоверчиво глядя на Поттера. Гарри вздохнул и прокомментировал: — Я всё понял, Гордон. Я действительно не думал о подобном раскладе вещей. Возможно, ты был прав, когда предполагал, что я могу пойти на такой шаг. Да, в мою голову могли проникнуть подобные мысли. Но, теперь, когда ты сказал… — Поттер развёл руками. — Я обещаю, что не буду себя убивать раньше, чем это сделает проклятье. К тому же у меня есть ещё один запасной вариант, который, возможно, спасёт мою никчёмную жизнь.
При мысли о Малфое отчего-то засосало под ложечкой, но Гарри твёрдо и уверенно посмотрел на Мак-Кинли.
— Ладно, Гарри, — махнул рукой доктор. — Я верю тебе. Делай, что хочешь, я не буду тебя отстранять. Но… — он грозно посмотрел на Поттера, — если хоть что-то в твоих действиях покажется мне подозрительным и опасным… Ты понимаешь меня?
— Понимаю, — кивнул Гарри.
— И ещё. Так всё равно долго продолжаться не может. Скоро ты не сможешь скрывать свою болезнь, и мне всё равно придётся тебя отстранить. Даю тебе пару-тройку месяцев. Постарайся привести все свои дела в порядок и придумать причину внезапного ухода. Поговори с министром, в конце концов.
— Я тебя понял, три месяца мне хватит, — согласился Гарри.
***
Всю эту неделю с беготнёй по больницам у Гарри не было времени подумать о Малфое нормально. Он не анализировал произошедшее в прошлые выходные, и поэтому сейчас он сидел напротив пылающего камина свой гостиной и настойчиво пытался воссоздать картину произошедшего, и каждый раз его пробирали мурашки. Он боялся даже предположить, что между ними тогда произошло. Перед его взором каждый раз всплывал образ обнажённого Малфоя. Поттера кидало в жар как какого-то юнца.
В центре гостиной с громким хлопком возник Критчер.
— Хозяину пришла посылка с филином, — прокряхтел эльф и протянул Поттеру небольшой свёрток. Поблагодарив домовика, отчего тот скривился и поспешил исчезнуть, Гарри быстро развернул его. На ладонь выпал изящный сосуд с серебристым веществом — не жидкость и не газ, и записка. Он первым делом прочитал её, тем более что там была всего пара слов, написанных красивым аккуратным почерком:
«Если ты действительно хочешь вспомнить»
Гарри похолодел, крепко сжимая бутылёк с малфоевскими воспоминаниями в руках. Он не мог решить, действительно ли он хочет увидеть это. Но любопытство, которое всегда было сильнее здравого смысла, пересиливало. А ещё что-то новое и пугающее овладевало им с каждым витком мыслей вокруг Малфоя.
Он встал и направился в кабинет, принадлежавший множествам поколений Блэков, а теперь и ему. С портрета над столом на него покосился Финеас Найджелус Блэк и презрительно хмыкнул.
— Как поживает многоуважаемая Минерва Макгонагалл? — вежливо осведомился Гарри, прежде чем сесть в кресло.
— Вашими молитвами, — сладко-ядовито улыбнулся Блэк и удалился с портрета, оставив Поттера одного. Гарри вздохнул, открыл дверцы скрипучего старого шкафа и достал оттуда блэковский думосбор. Это была чаша наверно из самого чёрного агата, который существовал в мире, украшенная головами жутких существ с четырёх сторон, обозначая ножки. Гарри вылил в неё серебристую субстанцию. Малфоевские воспоминания закружились, вальсируя, и на поверхность всплывали отрывки сцен, от которых у Поттера прилила кровь к щекам. Он вновь ощутил себя совсем юным мальчишкой. В одной из сцен Поттер отчётливо увидел, как Малфой закусывает губу, томно прикрыв глаза и обхватив его за шею. На мгновение Гарри показалось, что этого ему вполне хватит, но внезапно какие-то бесшабашная решимость и захватывающая дух радость заставили его окунуться в чашу с головой, позабыв все сомненья.
Гарри оказался перед злосчастной дверью в собственную спальню, и она была открыта. Прислонившись спиной к косяку, стоял Малфой и утирал кровь с подбородка, часто воровато поглядывая внутрь комнаты. Гарри уже не помнил этого и был сильно удивлён, что Драко всё-таки удалось уговорить его заглянуть туда. Из комнаты раздались какие-то всхлипы и постанывания, что-то упало на пол и зашуршало. Малфой встрепенулся, выпрямился и приготовился к чему-то, напряжённо всматриваясь во тьму и слегка подавшись вперёд. Из дверного проёма вывалился сам Гарри прямо ему в руки. Поттер из воспоминаний что-то бормотал себе под нос и блуждал по коридору невидящим взглядом, стараясь то вывернуться из рук Драко, то наоборот сжаться.
На лице Малфоя отразилась такая гамма эмоций, что Гарри сначала даже не поверил собственным глазам. Он никогда не думал, что этот странный во всех отношениях человек способен на такие эмоции. Он посмотрел в наполненные ужасом серые глаза, которые через секунду блеснули горечью и…состраданием?! Гарри видел, что Малфой закусил губу и свёл брови к переносице, мучительно переживая за него. Кажется, Драко было стыдно за произошедшее, во всяком случае, Поттеру подумалось, что Малфой винит в этом себя.
— Извини, — прошептал Драко еле слышным шёпотом. У Гарри упало сердце. Никогда он ещё не слышал столько боли и отчаянья в одном слове. Гарри из воспоминаний поднял на него мутный взгляд и скривился в горькой улыбке.
— Не могу, — через силу выдавил он. — Я ничего не могу.
Малфой ещё сильнее закусил губу, отчего его щёки и без того впалые, приобрели сумрачный серый оттенок как у мертвеца. На лбу залегли глубокие складки. Он очевидно страдал. Настоящий Гарри только терялся в догадках от всего происходящего. Собственное поведение и поведение Драко не помещалось не в какие рамки и не укладывалось в голове, и тем более он никак не мог себе представить, как это могло закончиться их совместным пробуждением в одной кровати. Но дальше случилось то, что превзошло все его мыслимые ожидания и предположения.
Гарри из воспоминаний внезапно вздрогнул и выпрямился во весь рост, закатив глаза, будто собираясь отдать концы. На Малфоя было страшно смотреть, похоже, он на полном серьёзе думал, что Поттер собрался умирать. На его бледном лице, кажется, не осталось ни одной кровинки. Он крепко ухватил Поттера за плечи, желая удержать того на ногах и прижался всем телом чтобы наверняка не дать упасть.
— Ты что делаешь, сукин сын?! — дрожащим голосом спросил он, стараясь говорить угрожающе. Но вышло испуганно. — Какого дементора тут происходит? Ты что, сволочь, собрался умирать?!
— Нет, — ответил Поттер из воспоминаний и ясными зелёными глазами уставился на Малфоя. Драко ошарашено уставился в ответ и попытался отпрянуть, видя, что с Гарри вполне всё хорошо. Но Поттер ухватился за его предплечья, пресекая попытку бегства, и голосом, человека познавшего всю суть бытия, отрешённо произнёс: — Со мной в последнее время происходит что-то не то. И… Я устал. Просто не уходи сейчас, ладно?
Гарри повторил слово в слово собственные слова, которые сказал на следующее утро, совершенно не помня об этом. Стальные глаза Малфоя вспыхнули испугом и растерянностью, но он сумел удержать себя в руках и согласно кивнул, очевидно, ожидая, что его сразу же отпустят. Похоже, он, наконец, осознал как близко они друг к другу находятся, и это его слегка смутило. Но Поттера похоже это обстоятельство нисколько не интриговало, он скорее даже выглядел довольным. Он с каким-то отстранённым интересом разглядывал напряжённое лицо Малфоя, о чём-то раздумывая.
— Есть в тебе что-то такое, Драко, что заставляет меня совершать какие-то дурацкие поступки, совершенно не свойственные моей натуре, — проникновенно сказал Гарри. — Я никогда не встречал таких, как ты прежде.
Малфой мужественно молчал, набросив на лицо маску скучающего мизантропа, но Гарри не поверил ему ни на миг, и продолжил:
— Я был одержим тобой. В школе. Я ненавидел тебя ещё больше, чем Снейпа. Я желал твоей смерти. Я боялся тебя. Но в тот день… в тот самый день. Тогда в девяносто восьмом. Я не видел тебя целый год перед этим. Но в тот день, ты был другим. Я почувствовал это. И я больше не мог тебя ненавидеть. Это то же самое, что ненавидеть себя. Я смотрел на тебя как в зеркало. Это было одновременно и страшно, и прекрасно. Ужасное в своей красоте творение. Ты моё творение, Драко. Я создал тебя таким, кокой ты есть. Ты создал меня таким, какой я есть. Мы не можем существовать друг без друга. И тогда я понял…
Гарри замолчал, глядя куда-то сквозь ошеломлённого Малфоя, будто заново переживая собственное озарение.
— Что ты понял? — придушенно спросил Драко, не в силах больше терпеть эту моральную пытку.
— Всю твою обнаженную красоту, доселе казавшуюся мне отвратительной, — ответил Поттер, вновь сфокусировав взгляд на нём. — Я понял твою растерзанную душу. Она была так величественно прекрасна. Все эти страдания и пытки, которые ты пережил. Все эти нелёгкие моральные выборы, которые тебе приходилось совершать. Это так завораживает — смотреть на твое лицо, на котором отпечаталось всё это. А самое прекрасное то, что это вижу только я. Это принадлежит только мне.
Малфой опустил голову, ему не хватало духа смотреть на Поттера, и закрыл глаза.
— Если бы ты знал как всё это сложно, — прошептал он, жмурясь от горечи и обиды.
На этих словах настоящий Поттер, слушавший собственный монолог с открытым от изумления ртом, окончательно понял, что он ни черта не знает о самом себе. Тот Поттер, которого он видел в воспоминаниях Малфоя — был совсем другим человеком. Эти слова и мысли никак не могли принадлежать ему. Да ему просто не могло прийти такое в голову. И если бы Гарри не знал что очень-очень сложно так качественно подделать воспоминания, то непременно бы уличил Драко в подлоге. Но что-то в его душе всколыхнулось. Гарри почувствовал, что ему необходимо тщательно осмыслить собственные слова. Не мудрено, что Малфой не захотел остаться с ним на следующее утро. После такого-то откровения, и последовавшего заявления о полной амнезии. Это выглядело так, будто Гарри хотел забрать свои слова обратно. Тем временем сцена между Малфоем и ним становилась всё более пикантной.
— Я знаю, что это причиняет тебе боль, — ласково сказал Поттер, отпустив Малфоя, который и не думал вырываться или даже отстраняться, он погладил его по волосам, убирая прядь с лица. У настоящего Поттера от такой откровенной сцены загорелись щеки, и он уже думал, что этот момент окажется последним, который он хочет видеть. И так было ясно к чему всё идёт. Но, что-то его всё же удерживало здесь.
— Это разрывает меня изнутри, — подняв голову, сказал Малфой, глядя на Гарри доверчиво.
— Я знаю, — мягко ответил Поттер, стирая с лица Драко остатки крови. Малфой послушно подставил щёку. — Это не для тебя. Ты не должен так жить. Ты такой хрупкий. И вся эта шелуха из напускной неприязни, снобизма и холодности не может меня обмануть. Я вижу тебя насквозь. Тебе не нужно быть таким, не нужно прикрываться силой и властью. Я знаю, что ты сильный, но не нужно это показывать мне. Тебе необходимо расслабиться.
Гарри снисходительно улыбнулся, будто Драко был неразумным ребёнком, который не ведает что творит, и провёл по его скуле большим пальцем. Малфой вздрогнул и отвёл взгляд.
— Я знаю, чего ты хочешь, — низким, совершенно несвойственным ему, голосом сказал Поттер, и Малфой покраснел, кинув быстрый недоверчивый взгляд на него.
Настоящий Гарри закрыл лицо руками, с ужасом представляя, что творилось в голове у Малфоя. Ему было очень стыдно за себя. Такого брутального и властного себя он не мог представить ни в каких обстоятельствах.
— Я всегда знал это, — продолжил Поттер, разглядывая Малфоя. — Когда ты смотришь на меня — я читаю это в твоих глазах. Это так волшебно прекрасно.
Поттер, который смотрел на всё это со стороны, жалел, что у него нет ещё одной пары рук, чтобы заткнуть уши. Неужели это действительно говорил он? Неужели всё так и было? Неужели где-то внутри него всё это жило и жаждало вырваться наружу?
— Ты волшебно прекрасен в своих душевных метаниях. Мои душевные травмы настолько плоские и прямолинейные, что просто ничтожны перед твоими — глубокими и безмолвными. Это покоряет меня. Ты должен принадлежать мне полностью. Я хочу трогать руками каждый твой нерв, хочу выпить твои страдания.
Гарри из воспоминаний так откровенно смотрел на Малфоя, что у того не оставалось никаких шансов, даже если бы он хотел вырваться и убежать. Их губы были настолько близки, что всё было давно решено без чьего-либо согласия. Этому было необходимо произойти. Предопределённость.
Настоящий Поттер отстранённо смотрел на этот поцелуй, стараясь никак не ассоциировать себя с этим Поттером. Всё это было слишком нереальным, но Гарри верил своим глазам. Ему больше ничего не оставалось. Проклятье, похоже, давало свои побочные эффекты, в виде амнезии и изменения собственной сущности. Как к этому относиться он пока ещё не знал.
Тем временем поцелуй давно уже перерос в менее невинное занятие, при котором другой Поттер не разрывая поцелуя, толкнул Малфоя бедром, отлипая от стены, и жадно шаря по его груди руками. Малфой самозабвенно подчинялся всему, что делал с ним Поттер. Таким странным манером они медленно передвигались по коридору, пока Драко не упёрся спиной в стену. Тут уже настоящий Поттер не мог больше смотреть на это сексуальное сумасшествие, его колотило в лихорадке. И он с ужасом понял, что его это возбуждает. Это стало последней каплей, и он вынырнул из омута.
Голова его нещадно гудела, будто побывала в колоколе, и он еле дополз до кресла. Руки сами собой потянулись к одному из ящиков стола, извлекая на свет плоскую фляжку с резко пахнущей корой дуба жидкостью. Поттер сделал пару глотков, помассировал глаза, сняв очки, и откинулся в кресле.